Что пишут Советы да любовь
Весьма нестарая и более чем успешная телепродюсер Эбби (Кэтрин Хейгл) являет собой не такой уж, надо сказать, и редкий пример человеческой особи женского пола, совмещая внешность Барби и утопические моральные установки вечно мечтающей о прекрасном принце учительницы младших классов. Идеал существует, похоже, только в ее воображении, а все окружающие мужчины под него не подходят ни с какой стороны. Окончательно веру в сильный пол подтачивает здоровенный небритый детина в спортивном костюме, который нагло скалится с телеэкрана поздней ночью и в прямом эфире разглагольствует о недостаточно большом количестве извилин в женских головках, а также о том, что ни один романтический ужин при свечах и даже со специально нанятым скрипачом не заменит нормальному мужику пару раундов рестлинга в исполнении полуобнаженных близняшек, перемазанных вишневым желе. Это не кто иной, как Майк Чэдвей (Жерар Батлер), ведущий маргинального и некорректного шоу «Голая правда», пользующегося, несмотря на всю свою похабность, изрядной популярностью. Такой, что, придя на следующее утро после возмутительной передачи на работу, Эбби узнает: отныне она является непосредственной начальницей Чэдвея, а значит, вынуждена будет выслушивать его возмутительные эскапады по долгу службы.
И надо же такому случиться, что именно в этот момент недалеко от одинокого домика Эбби появляется замечательный сосед -- метросексуальный красавец ортопед (Эрик Винтер), который пугающе отвечает всем ее требованиям к гипотетическому принцу. Семена сомнения в собственной состоятельности, однако, уже посеяны. Бедняжка вынуждена обратиться за помощью к Чэдвею -- как бы ни перекашивало ее милое личико от советов этого бабуина, приходится признать, что в мужской психологии он кое-что понимает...
Спрашивать, чем кончатся ее консультации, нет никакого смысла: и так ясно, что ортопеду ничего не светит и светить не могло ровно с того момента, как за дело взялся Чэтвей. Но это и не страшно. В историю кино «Голая правда» если и войдет, то уж никак не сюжетными перипетиями, а исключительно сценой, в которой Эбби (понятно, по чьему совету) примеряет вибрирующие трусики и отправляется в них на важные переговоры в ресторан, а пульт управления чудом интимной техники оказывается (тоже несложно догадаться, по чьей инициативе) в руках любознательного карапуза за соседним столиком. Это довольно фривольно, но на самом деле смешно. Несколько огорчает, правда, что создатели фильма (режиссер Роберт Лукетич и авторы сценария Карен Маккалох Лутц и Керстен Смит сработались еще на чрезвычайно успешной «Блондинке в законе») силу ударной сцены все-таки переоценили -- как ни крути, а на полтора часа ее не хватает.
Тем не менее впечатления от «Голой правды» самые что ни на есть замечательные. Несмотря на длящийся уже не одну пятилетку кризис в области романтических комедий, приходится признать, что потребность время от времени их смотреть никуда не делась. И упускать шанс увидеть что-то явно выше среднего уровня почти что преступно. Тем более что как минимум одну претензию «Голой правде» невозможно предъявить при всем желании -- ее не обвинишь в неудачном подборе актеров. Трудно вспомнить голливудскую пару (разумеется, не оскаровского, а, так сказать, эмтивишного разряда), на которую было бы настолько приятно смотреть. Парный конферанс -- до невозможности китчевый, но не лишенный самоиронии, а потому невероятно обаятельный. На то, что Батлер и Хейгл смогут потягаться с классическими комедийными парами прошлого -- хоть 40-х (Кэри Грант и Кэтрин Хепберн), хоть 80-х (Курт Рассел и Голди Хоун), -- надеяться, мягко говоря, рано. Но то, что сама эта ассоциация непременно приходит в голову, свидетельствует о многом. Этих двоих очень хочется увидеть вместе еще пару раз. Пусть и не в продолжении «Голой правды».
источник
Голая правда: Секс, ложь и телевидение
Романтическая комедия — это когда мечта успевает стать реальностью перед финальными титрами. Если мечтать не вредно во время просмотра, то рецензируя фильм данного жанра — и подавно. А куда приводят мечты? К неутешительной мысли о том, что «Голой правде» следовало бы сменить сценаристов и режиссёра. Например, на лучшего друга Г.В. Пабста. Представьте: «вы не видели войну полов, если вы не видели её глазами Квентина Тарантино». Или — «однажды в оккупированной женщинами-продюсерами телестудии…» Определённо, получилось бы живее, даже если пришлось снять пару скальпов. Тем более, когда война идёт сразу на нескольких фронтах: и за рейтинги утренних телепрограмм, и за собственное право эти программы продюсировать, а не смотреть их дома, страдая от одиночества и мизерного пособия по безработице; и за сердце соседа в белом халате с преданными глазами интерна и зарплатой главы отделения; и за возможность признать неравенство полов, от чего не умереть на месте, а даже получить удовольствие.
Напиши этот сценарий Тарантино, по крайней мере диалоги были бы посочнее да поярче. А эти сверкающие новизной реплики («я люблю, когда женщина сверху», «ты должна быть одновременно библиотекарем и стриптизёршей»), вялый пассаж про не вызывающую желания «удобную и практичную одежду» и, наконец, сцена с подглядыванием за мускулистым, слегка одетым соседом из дома напротив — всё это проносится эхом по хорошо всем знакомому большому городу (только без секса), где у Кэрри Брэдшоу завис ноутбук, у Саманты сломался любимый вибратор, и все обувные магазины закрылись на учёт.
Но как на место ведущего всякой «голой правды» в прямом эфире найдётся свой то ли милый лжец, то ли славный ублюдок, так в Голливуде для воплощения каждого сценария найдётся хороший, амбициозный и активно поднимающийся по целлулоидной карьерной лестнице актёр. Поэтому любые, даже скучные диалоги несколько оживают в устах исполнителей, их произносящих. Эта обнажённая истина кинобизнеса справедлива и для «Голой правды», только благодаря актёрам превратившейся из слегка занудного повествования в забавную, отчасти даже милую и смешную историю.
Хотя тут уж зритель смеётся не над тем, что говорят, а над тем, как по-актёрски удачно преподносится текст, из-за чего «Голая правда» больше других картин страдает от локализации: ведь важна интонация и полутона, иногда сдержанность, которые в дубляже всегда сводятся почему-то к акцентированной экспрессии на грани с кривлянием. Но голливудские актёры о трудностях перевода не подозревают, поэтому участвуют в съёмках романтических комедий с удовольствием: ведь нечасто удаётся подурачиться в кадре, не получив за это ничего, кроме гонорара, улыбок зрителей и хулиганского рейтинга R за секс, ложь, видео, мат и прочий харасмент.
Поэтому нет причин не радоваться появлению на экране Кэтрин Хейгл, которая, ещё будучи немножко беременной, смешила зрителей не меньше «Солдат неудачи». И практически нет ни одной причины не любить Джерарда Батлера: снимается часто, роли выбирает одна на другую не похожие. А эти трогательные детали из жизни Батлера, не Призрака оперы и не Леонида, но человека: юриспруденцию ради актёрства оставил, тонущего мальчика спас, на съёмочной площадке, где звучала музыка Эндрю Ллойда Веббера, заплакал, да ещё его серо-зелёные глаза на экране часто кажутся голубыми.
В общём, всё говорит о том, что в юристах ему такое же место, как Харрисону Форду в плотниках. И комедия как жанр ему очень подходит, потому что он — не просто хороший характерный актёр, он ещё и актёр с характером, что делает любой образ в его исполнении весьма колоритным. И с партнёршами он умеет создавать гармоничные, запоминающиеся кинодуэты. Об этом и Джоди Фостер рассказать может. А не верите Джоди — спросите у Эмили Мортимер, с которой Батлер играл в трогательном «Дорогом Фрэнки».
С Кэтрин Хейгл у него всё складывается тоже в общем-то неплохо. И это несмотря на обилие в сценарии дремучих штампов, которые, испугавшись собственной заезженности, прячутся за якобы жёсткими законами жанра. Тут вам и танец в баре под бодрые латиноамериканские ритмы, и идеальный мужчина-хирург, который «любит кошек и собак, но кошек больше». Кстати, откуда такая идеализация образа хирурга? На моей памяти последним заслуживающим внимания американским хирургом был Джон Картер, да и тот впоследствии сменил специализацию.
Хейгл «Скорую помощь» не смотрит, но, подобно врачам, «делает всё возможное», например, изо всех сил старается с честью выйти из ситуации с вибротрусиками в ресторане. И Хейгл — молодец. Надо обладать большой профессиональной отвагой, чувством юмора и меры, чтобы сниматься в сцене про оргазм в ресторане со страстными монологами на заданную тему при живой Мег Райан и делать это так, как будто Гарри никогда не встречал Салли. Но зритель-то знает, что их встреча состоялась.
Конечно, в сезон телевизионных отпусков можно на экраны выпускать любого брутального циника с большим серцем, такого ранимого, что обидеть его в лучших чувствах легче, чем понять и переманить многомиллионным контрактом на другой канал. Ведь ни доктор Хаус не заглянет на огонёк к Эбби и Майку с верным диагнозом – «Вы идиоты», ни Кэл Лайтман не подскажет, что Майк на самом деле врёт телезрителям в прямом эфире, а не племяннику дома и Эбби в лифте, баре и в корзине воздушного шара. Вот Лукетич и поспешил воспользоваться свободой манёвра, чем чуть не сделал сложный жанр ещё и скучным. А ведь будь сценарий получше да посмешнее и диалоги поискромётней да поострее, новыми красками засияла бы старая мысль о неравенстве полов, которую великая Бэтт Дэвис сформулировала так: «Если у мужчины есть собственное мнение, он — мужчина. Если своё мнение высказывает женщина, она — сука».
Вот такое кино.
источник
